Category: архитектура

Category was added automatically. Read all entries about "архитектура".

Об этом журнале

How many blissful revelations
The spirit of enlightment hides!
And then experience born of lapses
And genius antinomy-wise
And chance, the heavenly inventor...

http://pranava.livejournal.com/3510.html



Это дневник.  То есть, собственно, дневник, в котором я фиксирую мысли по мере их оформления.  Всякую незрелую фигню стараюсь не писать.  Иногда помещаю сюда чужое, что показалось смешным, остроумным, интересным или просто понравилось.  Новости не дублирую.  Пропагандой чего бы то не было не занимаюсь.

           В журнале есть сквозные темы, например, этимология, диахронная лингвистика, архетипы и связи между всеми тремя, а также музыка, живопись (разных направлений), боевое искусство, духовные (и сопутствующие им) практики, всякая философия, психология, история, метаистория и жизнь богов.

           Есть одна, собственно, серия: стихотворные переводы.  Мои, с подстрочниками и комментариями.  Произведения и авторов выбираю произвольно, но чаще всего они довольно известны.  Если Вам интересна эта тема, простейший способ найти нужное слово или словосочетание - ввести в строку поиска вашего браузера его и затем адрес этого журнала (например, "киплинг pranava.livejournal.com").  К настоящему времени есть Нерваль, Сюлли-Прюдом, Рэмбо, Маллярме, Китс, Киплинг, Шелли, Дилан Томас, Гёте.  Большинство из них представлены более чем одним стихотворением.  В ближайшем будущем хочу заняться Теннисоном, Йейтсом, может быть, Шиллером, Мюссе, Леконтом де Лиллем. Предисловие, поясняющее многие моменты, тут: http://pranava.livejournal.com/18090.html

            Френжу, кого хочу, не надеясь на взаимность, если намерен следить за блогом в ленте.  Жду того же от других.

            Если вдруг я кому-нибудь понадоблюсь как профессионал - переводчик, рерайтер, автор текстов или преподаватель иностранных языков (с опытом более 25 лет) - составить представление о моих возможностях и послужном списке можно по этим ссылкам:

          резюме на русском: https://yadi.sk/i/PHTZnO3MwwWmDg

          CV in English: https://yadi.sk/i/YXoKHYfjAUz3Sw

          анкета преподавателя иностранных языков: https://profi.ru/profile/RumynskiiVV/

         

Бернард Шо - монолог из пьесы

          Адресованный Сфинксу монолог Цезаря при первом его явлении в пьесе под титром «Человек» (The Man) странным образом выбивается из общего контекста произведения, никак не относясь к действию, как таковому.  В принципе, его можно рассматривать как отдельное произведение, стихотворение в прозе.

          Перевод не мой, но мне нравится.  Фильм мне, напротив, не нравится: особенно, подбором актеров.

       
        


          ЧЕЛОВЕК
        
          Слава тебе, Сфинкс!  Юлий Цезарь приветствует тебя!  Изгнанный рождением на землю, я скитался по многим странам в поисках утраченного мира, в поисках существ, подобных мне.  Я видал стада и пастбища, людей и города, но я не встретил другого Цезаря, ни стихии, родственной мне, ни человека, близкого мне по духу, никого, кто бы мог довершить дела моих дней и разрешить мои ночные думы.  В этом маленьком подлунном мире, о Сфинкс, я вознесен столь же высоко, как и ты в этой безбрежной пустыне; но я скитаюсь, а ты сидишь неподвижен; я завоевываю, а ты живешь в веках; я тружусь и изумляюсь, ты бодрствуешь и ждешь; я смотрю вверх - и я ослеплен, смотрю вниз - и омрачаюсь, оглядываюсь кругом - и недоумеваю, тогда как твои взор всегда, неизменно устремлен прямо, по ту сторону мира, к далеким краям утраченной нами отчизны.  Сфинкс, ты и я - мы чужды породе людей, но не чужды друг другу: разве не о тебе, не о твоей пустыне помнил я с тех пор, как появился на свет?  Рим - это мечта безумца; а здесь - моя действительность.  В далеких краях, в Галлии, в Британии, в Испании, в Фессалии, видел я звездные твои светильники, подающие знаки о великих тайнах бессменному часовому здесь, внизу, которого я нигде не мог, найти.  И вот он, наконец, здесь, этот часовой - образ неизменного и бессмертного в бытии моем, безмолвный, полный дум, одинокий в серебряной пустыне.  Сфинкс, Сфинкс!  Я поднимался ночью на вершины гор, прислушиваясь издалека к вкрадчивому бегу ветров - наших незримых детей, о Сфинкс, взметающих в запретной игре твои пески, лепечущих и смеющихся.  Мой путь сюда - это путь рока, ибо я тот, чей гений ты воплощаешь: полузверь, полуженщина, полубог, и нет во мне ничего человеческого.  Разгадал ли я твою загадку, Сфинкс?  
        

        
          THE MAN
        
          Hail, Sphinx: salutation from Julius Caesar!  I have wandered in many lands, seeking the lost regions from which my birth into this world exiled me, and the company of creatures such as I myself.  I have found flocks and pastures, men and cities, but no other Caesar, no air native to me, no man kindred to me, none who can do my day's deed, and think my night's thought.  In the little world yonder, Sphinx, my place is as high as yours in this great desert; only I wander, and you sit still; I conquer, and you endure; I work and wonder, you watch and wait; I look up and am dazzled, look down and am darkened, look round and am puzzled, whilst your eyes never turn from looking out--out of the world--to the lost region--the home from which we have strayed.  Sphinx, you and I, strangers to the race of men, are no strangers to one another: have I not been conscious of you and of this place since I was born? Rome is a madman's dream: this is my Reality.  These starry lamps of yours I have seen from afar in page 22 / 222 Gaul, in Britain, in Spain, in Thessaly, signalling great secrets to some eternal sentinel below, whose post I never could find.  And here at last is their sentinel--an image of the constant and immortal part of my life, silent, full of thoughts, alone in the silver desert.  Sphinx, Sphinx: I have climbed mountains at night to hear in the distance the stealthy footfall of the winds that chase your sands in forbidden play--our invisible children, O Sphinx, laughing in whispers.  My way hither was the way of destiny; for I am he of whose genius you are the symbol: part brute, part woman, and part God--nothing of man in me at all.  Have I read your riddle, Sphinx?

Прозрение столетней давности 

          Лет несколько назад доперло, наконец, и до меня, что в своем пресловутом стихотворении Блок
предвидел события, совсем не непосредственно следовавшие.  И "монголы", в общем, образ собирательный.
          
          А "щитом" оказался, как не странно, Советский Союз, с падением которого процесс получил
лавинообразный характер.  Сейчас, когда он переходит в новую фазу, самое, по-моему, время об этом вспомнить.

          Судите сами.




          СКИФЫ


                      Панмонголизм! Хоть имя дико,
                      Но мне ласкает слух оно.
                                  Владимир Соловьев


Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
    Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
    С раскосыми и жадными очами!


Для вас - века, для нас - единый час.
    Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
    Монголов и Европы!


Века, века ваш старый горн ковал
    И заглушал грома' лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
    И Лиссабона, и Мессины!


Вы сотни лет глядели на Восток,
    Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
    Когда наставить пушек жерла!


Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
    И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
    От ваших Пестумов, быть может!


О старый мир! Пока ты не погиб,
    Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
    Пред Сфинксом с древнею загадкой!


Россия - Сфинкс! Ликуя и скорбя,
    И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
    И с ненавистью, и с любовью!..


Да, так любить, как любит наша кровь,
    Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
    Которая и жжет, и губит!


Мы любим всё - и жар холодных числ,
    И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
    И сумрачный германский гений...


Мы помним всё - парижских улиц ад,
    И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
    И Кельна дымные громады...


Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
    И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
    В тяжелых, нежных наших лапах?


Привыкли мы, хватая под уздцы
    Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы
    И усмирять рабынь строптивых...


Придите к нам! От ужасов войны
    Придите в мирные объятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
    Товарищи! Мы станем - братья!


А если нет - нам нечего терять,
    И нам доступно вероломство!
Века, века - вас будет проклинать
    Больное позднее потомство!


Мы широко по дебрям и лесам
    Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
    Своею азиатской рожей!


Идите все, идите на Урал!
    Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
    С монгольской дикою ордою!


Но сами мы - отныне вам не щит,
    Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
    Своими узкими глазами.


Не сдвинемся, когда свирепый гунн
    В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
    И мясо белых братьев жарить!..


В последний раз - опомнись, старый мир!
    На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
    Сзывает варварская лира!


30 января 1918

О недоразумении на Красной площади

10710346_731520716901379_4948230317181023727_o

          Покровский собор - живая история глумления над Россией и превращения ее в диснейлэнд.  Сначала ведь не было не только раскрашенных куполов, но и приделов, и колокольни.  Это была графичная, аскетичная постройка с шатровым куполом: теперешнее центральное помещение.  Она ориентирована по сторонам света, и даже сохранившиеся фрагменты росписей на, мягко говоря, не совсем христианские темы впечатляют.

          Большинство очевидцев почти всегда принимают его не за то, что он есть: восхищаются, придумывают обоснования его эстетической значимости.  Когда не остается аргументов, то говорят, по крайней мере, о "наглости", "пряничности", вызывающей декоративности (то есть, о своеобразном этническом китче).  А по-моему (да и не только по-моему) это здание - не более чем уродец, порожденный вполне определенными влияниями.

          Я, напротив, никогда не мог воспринимать это сооружение таким образом: прежде всего, бесил стилистический и "вкусовой" диссонанс с кремлевскими соборами.  Мучило это меня со времени первого подробного осмотра в раннем детстве (лет в шесть).  Последний же раз я оказался внутри года три назад уже со своими, и не такими малыми, детьми, рассмотрев все как следует в свете возможного изначального замысла.  Примерно тогда я начал понимать, зачем был нужен этот собор и почему таким стал.  Вероятно (судя по замыслу внутреннего пространства), Иван Грозный ощущал это место как некий центр, находясь в котором можно было влиять на "энергообмен" между культурами, то есть владеть землей в буквальном смысле.  Отсюда символика неба, Солнца и Луны, на которой основано внутреннее убранство центральной части.  Только это, по-моему, может объяснить решение строить по сути семейную (личную) церковь за стенами Кремля.  Тут можно усмотреть и аналогию с излюбленной стратегией Ивана действовать за счет вынесения центра силы вовне - той же Опричниной - и вообще, влиять на события, целенаправленно и своевременно меняя дислокацию.

           Поэтому место строительства, выбранное, казалось бы, неправильно, не соответственно "заявленной" цели, оказалось совершенно не случайным, а, возможно, абсолютно необходимым.  Красная площадь - традиционное торжище, канал, по которому происходит "слив" энергии в обход Кремля с запада на восток.  В этом смысле, так называемый Собор Василия Блаженного - осадочная порода, уродливое, состоящее из наслоений свидетельство многовековых попыток сдержать естественную экспансию Запада, придав ей хоть какую-то форму.  Отсюда и "мусульманщина" декоративных мотивов луковичных глав, и пагодоподобная ярусность кровель, и много еще чего менее явного, но не менее значимого в зримом и незримом облике собора.  Он не русский и не византийский - даже не итальянский.  Это просто истерика коллективной Азии перед лицом безальтернативного и непреодолимого напора.  От которого не в состоянии спасти ее даже прикрывающие вход с недавних пор Минин и Пожарский. :-)  И даже советские войска, сокрушившие захватчика, пришедшего с запада, и долгое время сдерживавшие поползновения его преемников, проходили по Красной площади парадоксально с запада на восток, потому что, на самом деле, несли с собой все тот же Запад с его традициями и новшествами, гуманизмом и техникой, "школами, больницами и университетами".

Отрывки из книги - Нерваль, часть II

На этот раз без особых комментариев. Отчасти потому, что лень; отчасти потому, что бессмысленно: о детстве Нерваля, прошедшем в Валуа близь Шантийи, написано достаточно и, в первую очередь, им самим. Поэтому, думаю, лучше попытаться воспринять это стихотворение целостно, как впечатление, которое оно передает. Пару сносок, без которых образные и смысловые ряды воспринимались бы неполно, я все же сделал (см. подстрочник).


В конце - запись, по которой можно составить представление об этом мотиве, не передаваемом, к сожалению, по-русски.

Вообще, это стихотворение - одно из тех, изучив которые как следует, хочется бросить дурацкое занятие переписывать чужие стихи на другом языке: слишком уж сильна языковая специфика.




Жерар де Нерваль

ЕСТЬ МОТИВ ОДИН...

(перевод Вадима Румынского)

Есть мотив один - за него я готов отдать

Созвучья все, что великими явлены нам.

Долгий, древний, загробный - ему внимать

Могу лишь я, влекомый чарами тайными.

И всякий раз, как доносится он до меня,

На двести лет молодеет моя душа...

Семнадцатый век. И мнится, что вижу я

Зеленый склон, весь в желтых закатных лучах.

Дальше - кирпичный замок - углы из камня - среди

Парка большого с рекой в пролетах легких мостов.

Стекла в окнах его красноватых цветов зари,

Тени его струятся меж водяных цветов.

Дальше - дама: одна в высоком окне своем.
Волосы цвета льна; в глазах затаилась ночь.

Та, что виделась мне в моем бытии ином;

Та, чей облик теперь помнится мне точь в точь.


___________________________




Il est un air, pour qui je donnerais,

Tout Rossini, tout Mozart et tout Weber.

Un air très vieux, languissant et funèbre,

Qui pour moi seul a des charmes secrets!

Or, chaque fois que je viens à l'entendre,

De deux cents ans mon âme rajeunit...

C'est sous Louis treize; et je crois voir s'étendre

Un coteau vert, que le couchant jaunit;

Puis un chateau de brique à coins de pierre,

Aux vitraux teints de rougeatres couleurs,

Ceint de grands parcs, avec une rivière

Baignant ses pieds, qui coule entre les fleurs;

Puis une dame à sa haute fenêtre:

Blonde aux yeux noirs, en ses habits anciens,

Que dans une autre existence peut-être,

J'ai déja vue... et dont je me souviens!


___________________________




Il est un air, pour qui je donnerais,

Есть один мотив/воздух/дух(1), за который я отдам

Tout Rossini, tout Mozart et tout Weber.

Всего Россини, всего Моцарта и всего Вебера.

Un air très vieux, languissant et funèbre,

Мотив, очень старый, протяжный/томительный и похоронный,

Qui pour moi seul a des charmes secrets!

Который таит/имеет тайные чары/очарование для меня одного!

Or, chaque fois que je viens à l'entendre,

И вот, каждый раз, как я его услышу,

De deux cents ans mon âme rajeunit...

На двести лет молодеет моя душа...

C'est sous Louis treize; et je crois voir s'étendre

Это при Людовике тринацатом; и я верю/мню, что вижу, как тянется/простирается

Un coteau vert, que le couchant jaunit;

Зеленый склон, окрашенный в желтый цвет (букв. «пожелтенный») садящимся (букв. "ложащимся [спать]", "возлегающим") [Солнцем](2).

Puis un chateau de brique à coins de pierre,

Затем замок из кирпича с углами из камня,

Aux vitraux teints de rougeatres couleurs,

С цветными стеклами красноватых цветов,

Ceint de grands parcs, avec une rivière

Окруженный (букв. «опоясанный») большими парками с рекой,

Baignant ses pieds, qui coule entre les fleurs;

Моющий свои ноги, которые текут между цветов.

Puis une dame à sa haute fenetre,

Затем дама в своем высоком окне:

Blonde aux yeux noirs, en ses habits anciens,

Белокурая, с черными глазами в своих старинных одеждах,

Que dans une autre existance peut-être,

Что (которую), возможно, в другом бытии

J'ai déja vue... et dont je me souviens!
Я уже видел... и которую я помню/вспоминаю.




(1) Французское слово «air» (здесь, «мотив», «тема») означает, в первую очередь, «воздух». Возможен перевод «атмосфера» (эмоциональная, образная и т. п.). Выражение «l’air du temps» [ль’эр дю та(н)] переводят обычно как «дух времени».

Примечательно и существенно, на мой взгляд, то, что у Нерваля воздух (и, соответственно, время) звучит.


(2) Ассоциацию короля с заходящим Солнцем в переводе сохранить, к сожалению, не удалось. Хотя для восприятия этой эпохи Нервалем и его современниками она важна.